***


Проснёшься за полночь,-- так жить невозможно и страшно!
Глухою порою, на стук неожиданный выйдя,
Трясёшься у двери в халате ночном нараспашку,
Нелепый и жалкий, и всем ненавистникам виден.

Чем меньше осталось, тем каждый мучительней повод
Ухода бояться от жизни своей окаянной --
Тугой телефонный на шее почувствовать провод --
Страшнее всего быть утопленным в собственной ванной.

И пот на глаза наплывает, холодный и липкий,
Мерещится шорох, и сердце опять прихватило.
Не соколу в небе завидуешь ты, а улитке,
Что спит незаметно в качании вязкого ила.

Зачем так усердно, намылив поклонами холку,
Пугаясь разбоя и слухов про новые войны,
Настырная старость всё клянчит у Бога страховку,
Стараясь добиться гарантии смерти спокойной?

Так в воду холодную нехотя входит купальщик,
Не прыгнув с разбега, а шагом, как некогда сам я,
Всей зябкою кожей -- от носа до кончиков пальцев,
Предчувствуя в страхе её ледяное касанье.

А жизнь на рассвете лучами осенними брезжит,
И капли на стёклах -- подобье цветных инкрустаций.
Как не было силы достойно прожить её прежде,
Так нету и мужества вовремя с нею расстаться.

1995