Петербург


Провода, что на серое небо накинуты сетью,
Провисают под бременем туч, постепенно старея.
Город тонет в болотах не год и не два, а столетье,--
Человек утонул бы, конечно, гораздо быстрее.

У Кронштадтского створа, грозя наводненьем жестоким,
Воду вспять повернули балтийские хмурые ветры.
Погружается город в бездонные финские топи
Неизменно и медленно -- за год на полсантиметра.

Вдоль решёток узорных спешите, проворные гиды,--
Гложет дерево свай ледяная болотная влага.
Вместо плена позорного выбрал он честную гибель,
Не желая спускать с голубым перекрестием флага.

Современники наши увидят конец его вряд ли,
Но потомкам когда-нибудь станет от этого жутко:
На волне закачается адмиралтейский кораблик,
Петропавловский ангел крылом заполощет, как утка.

Позабудут с веками, смешав отдалённые даты,
О дворцах и каналах, о славе и подвигах ратных.
От орды сбережёт его, так же, как Китеж когда-то,
Праотец его крестный, высокого рая привратник.

Он уходит в пучину без залпов прощальных и стонов,
Чуть заметно кренясь у Подъяческих средних и малых,
Где землёй захлебнулись, распахнутые как кингстоны,
Потаённые окна сырых петербургских подвалов.

1991