Памяти Льва Копеляна


Прими венок мой скромный к изголовью
Перед уходом в плаванье большое,
Почётный немец с иудейской кровью
И русскою доверчивой душою,

Что в сорок первом сделавшись солдатом,
Свою наивность обративший в силу,
Стал гуманистом, но не в сорок пятом,
А на год раньше -- это и сгубило.

Ты был похож на капитана Немо
В краю, не понимающем презумпций.
Спасать от изнасилованья немок
В сорок четвёртом в Пруссии -- безумство.

Тебе статей на полный срок хватило:
Казённый  дом и дальняя дорога.
Потом мы вместе пели "Бригантину",
Прощаясь у московского порога.

Библейский старец с бородою снежной
И радостными светлыми глазами,
Ты вызывал в сердцах немецких нежность,
Но был всегда одной Россией занят.

Библейский старец с детскими глазами,
Бывалый зек, себя судивший строго,
Ты перед Богом выдержал экзамен,
С рождения не признававший Бога.

Но в дальних неопознанных пределах,
Над звёздню распутицею млечной,
Пылится неоконченное дело
С пометкою на нём: "Хранится вечно."

1997